Англичане предпочитают медуницу в виде салата. Другие любуются ею. Сладко пахнет медуница в весеннем лесу. Еще не распустилась листва на деревьях. Еще кроют землю жухлые прошлогодние листья, а уж из земли пробились первые завитки цветков медуницы. Они разноцветные и на грязном фоне коричневой старой листвы кажутся еще ярче.
Сначала распускаются красные цветки. Часа через три-четыре красный цвет сменяется фиолетовым, а потом голубым. Голубые цветки самые старые. Все дело в реакции клеточного сока. Кислая дает розовую окраску. Щелочная—голубую. Как лакмусовая бумажка. Все это известно давно. Знал и Г, Мюллер еще в конце прошлого века. Наблюдал за медуницей лекарственной. Силился понять: какой толк в перемене окраски цветков? Заметил, что насекомые чаще посещают цветки молодые, розовые и редко — голубые. Мелькнула мысль: не сигнал ли это для посетителей? Раз голубые посещаются редко, значит, там мало нектара и голубой цвет должен предупредить об этом. Чтобы не трудиться насекомым понапрасну, а лететь на красные цветки, им и себе на пользу.
Мюллер тут же напечатал заметку в журнале «Космос» в 1883 году. Заметку прочли. Переписали в учебники. И до сих пор многие считают, что так оно и есть. А на самом деле не совсем так.
Прошло сорок лет, и совершенно неожиданно выяснилось, что голубые цветки так же хорошо выделяют нектар, как и розовые и красные. Окраска изменяется, даже если оплодотворение не наступило. Итак, голубой цвет ни о чем не говорит насекомым. Ну а поскольку шмели все-таки отдают предпочтение красным, значит, на голубых им неудобно располагаться во время еды. Так оно и есть: венчик в чашечке у голубого цветка сидит слабо, того и гляди упадет.
Прошло еще лет тридцать. За медуницу взялся наш ботаник А. Кожевников. Стал наблюдать за медуницей неясной. Обнаружил новое: насекомые не оказывают предпочтения розовым цветкам. На голубых толкутся столь же часто. Зачем тогда меняется окраска? Может быть, для того, чтобы сделать соцветие более заметным для визитеров? Жаль только, Кожевников не записал, каких насекомых застал на медунице.
Сначала распускаются красные цветки. Часа через три-четыре красный цвет сменяется фиолетовым, а потом голубым. Голубые цветки самые старые. Все дело в реакции клеточного сока. Кислая дает розовую окраску. Щелочная—голубую. Как лакмусовая бумажка. Все это известно давно. Знал и Г, Мюллер еще в конце прошлого века. Наблюдал за медуницей лекарственной. Силился понять: какой толк в перемене окраски цветков? Заметил, что насекомые чаще посещают цветки молодые, розовые и редко — голубые. Мелькнула мысль: не сигнал ли это для посетителей? Раз голубые посещаются редко, значит, там мало нектара и голубой цвет должен предупредить об этом. Чтобы не трудиться насекомым понапрасну, а лететь на красные цветки, им и себе на пользу.
Мюллер тут же напечатал заметку в журнале «Космос» в 1883 году. Заметку прочли. Переписали в учебники. И до сих пор многие считают, что так оно и есть. А на самом деле не совсем так.
Прошло сорок лет, и совершенно неожиданно выяснилось, что голубые цветки так же хорошо выделяют нектар, как и розовые и красные. Окраска изменяется, даже если оплодотворение не наступило. Итак, голубой цвет ни о чем не говорит насекомым. Ну а поскольку шмели все-таки отдают предпочтение красным, значит, на голубых им неудобно располагаться во время еды. Так оно и есть: венчик в чашечке у голубого цветка сидит слабо, того и гляди упадет.
Прошло еще лет тридцать. За медуницу взялся наш ботаник А. Кожевников. Стал наблюдать за медуницей неясной. Обнаружил новое: насекомые не оказывают предпочтения розовым цветкам. На голубых толкутся столь же часто. Зачем тогда меняется окраска? Может быть, для того, чтобы сделать соцветие более заметным для визитеров? Жаль только, Кожевников не записал, каких насекомых застал на медунице.
Англичане предпочитают медуницу в виде салата. Другие любуются ею. Сладко пахнет медуница в весеннем лесу. Еще не распустилась листва на деревьях. Еще кроют землю жухлые прошлогодние листья, а уж из земли пробились первые завитки цветков медуницы. Они разноцветные и на грязном фоне коричневой старой листвы кажутся еще ярче.
Сначала распускаются красные цветки. Часа через три-четыре красный цвет сменяется фиолетовым, а потом голубым. Голубые цветки самые старые. Все дело в реакции клеточного сока. Кислая дает розовую окраску. Щелочная—голубую. Как лакмусовая бумажка. Все это известно давно. Знал и Г, Мюллер еще в конце прошлого века. Наблюдал за медуницей лекарственной. Силился понять: какой толк в перемене окраски цветков? Заметил, что насекомые чаще посещают цветки молодые, розовые и редко — голубые. Мелькнула мысль: не сигнал ли это для посетителей? Раз голубые посещаются редко, значит, там мало нектара и голубой цвет должен предупредить об этом. Чтобы не трудиться насекомым понапрасну, а лететь на красные цветки, им и себе на пользу.
Мюллер тут же напечатал заметку в журнале «Космос» в 1883 году. Заметку прочли. Переписали в учебники. И до сих пор многие считают, что так оно и есть. А на самом деле не совсем так.
Прошло сорок лет, и совершенно неожиданно выяснилось, что голубые цветки так же хорошо выделяют нектар, как и розовые и красные. Окраска изменяется, даже если оплодотворение не наступило. Итак, голубой цвет ни о чем не говорит насекомым. Ну а поскольку шмели все-таки отдают предпочтение красным, значит, на голубых им неудобно располагаться во время еды. Так оно и есть: венчик в чашечке у голубого цветка сидит слабо, того и гляди упадет.
Прошло еще лет тридцать. За медуницу взялся наш ботаник А. Кожевников. Стал наблюдать за медуницей неясной. Обнаружил новое: насекомые не оказывают предпочтения розовым цветкам. На голубых толкутся столь же часто. Зачем тогда меняется окраска? Может быть, для того, чтобы сделать соцветие более заметным для визитеров? Жаль только, Кожевников не записал, каких насекомых застал на медунице.
Минуло еще два десятилетия. За медуницу принялись пермские ботаники. За медуницу мягчайшую. Они решили доделать то, чего не успел Кожевников. Пронаблюдать за разными насекомыми. На шмелях подтвердились выводы Кожевникова. Шмели садились на всякие цветки. В том числе и на голубые. И неустойчивость венчика их особенно не беспокоила. Свое дело выполняли без помех. Пчелы тоже не разбирались в тонкостях окраски цветков. А вот антофора, с которой начал свои наблюдения Мюллер, действительно посещала голубые цветки редко. Втрое реже, чем розовыз.
Значит, Мюллер все-таки прав? Не совсем. Он обращал внимание только на нектар. Но не все насекомые гоняются за нектаром. Шмели—да. Пчелы ищут и нектар и пыльцу. Антофора— только пыльцу. А пыльцы в старых цветках мало. Гораздо меньше, чем в розовых. Впрочем, и другие насекомые, когда увлекаются сбором пыльцы, ведут себя так же, как антофора.
Остается ответить на вопрос: полезно ли медунице иметь в соцветии три цвета радуги — красный, фиолетовый и голубой? Привлекает ли такое разноцветье насекомых больше, чем обычно? Пермяки и такой опыт поставили. Отдельно пронаблюдали за розовыми соцветиями, за голубыми и за смешанными. Никакой разницы. Насекомые всем отдавали равную долю внимания. Зато очень полезно для медуницы мягчайшей иметь широкие, крупные листья в прикорневой розетке. В Прибайкалье эти листья осенью ложатся. Снег впечатывает их е землю. Весной, когда снег сойдет, листья кроют почву, точно пергаментом. Кругом тянутся к солнцу ростки злаков и осок, а под листьями медуницы никакой жизни. Это помогает избавиться от соседей.
Меняет окраску цветков и обычный наш синяк, что растет по дорогам. Цветки сначала розовые, потом быстро синеют. Такими и остаются. Этим похож на медуницу. Но нектара дает несравнимо больше. Столько, что мимо не пройдешь, замочишь одежду. Выливается каплями, точно синяку его девать некуда. С гектара дает меда в 25 раз больше, чем гречиха. Пчелы валом валят к синяку. Толкутся вокруг с утра до вечера. А улей прибавляет по полведра меда в день.
Узнать синяк несложно. Высотой в полметра. Простые узкие листья. Цветки по концам веточек. И все покрыто жесткими волосками, как щетиной. Эти волоски, с точки зрения четвероногих,— недостаток синяка. Для синяка волоски —защита от объедания. Его давно бы съели, если бы не волоски. И то помаленьку общипывают.
Особенно часто соблазняются овцы. Правда, стараются урвать кусочек так, чтобы поменьше шершавой зелени, побольше нектара. Кому как удается. Даже лошади, известные своей осторожностью, брезгливостью и какой-то прирожденной мудростью, иногда не удерживаются от искушения. Обнюхивают синецветный кустик долго, как бы обдумывая: рискнуть или воздержаться. Почмокают пухлыми губами: сладко. Расплачиваются потом даже рвотой.
Есть, правда, сильные духом. Специалист по ядовитым растениям И. Гусынин проделал такой опыт. Морил лошадей голодом несколько дней, а потом вывел на лужайку с цветущим синяком. Струился и капал, как всегда, нектар. Лошади чмокали губами. Только одна из них не притронулась к цветкам. Сила воли?
Овцы тоже не очень уж сильно обгрызают ощетинившиеся кусты. Кажется, они даже помогают расселению синяка. Может быть, откусывая веточки, заглатывают и созревшие орешки, и те проходят через пищеварительный тракт без помех? Или просто выедают вокруг другую зелень? Так или иначе, но е Новой Зеландии наш синяк разрастается именно на овечьих пастбищах вместе с крапивой. И вообще он житель всяких неудобий, мусорных мест и пустырей, чем приводит в восхищение пчеловодов, которые всегда могут заполучить бросовую землю. Они и сеют синяк на таких местах.
Что же касается способностей синяка к распространению плодов, то он лишь подчеркивает великое разнообразие приспособлений на этот счет в семействе бурачниковых. Еще один пример — липучка ежевидная. Крошечными голубыми цветочками она похожа на незабудку. Вся грязно-серая от волосков. Едят ее, кажется, только верблюды. Все остальное зверье работает на липучку без малейшей пользы для себя. Для овцеводов это чистое наказание. Их подопечные цепляют столько плодиков, за неделю не вычесать. Это те зеленые «собачки», которые вечно цепляются за платье во время осенней прогулки по полю.
Сначала распускаются красные цветки. Часа через три-четыре красный цвет сменяется фиолетовым, а потом голубым. Голубые цветки самые старые. Все дело в реакции клеточного сока. Кислая дает розовую окраску. Щелочная—голубую. Как лакмусовая бумажка. Все это известно давно. Знал и Г, Мюллер еще в конце прошлого века. Наблюдал за медуницей лекарственной. Силился понять: какой толк в перемене окраски цветков? Заметил, что насекомые чаще посещают цветки молодые, розовые и редко — голубые. Мелькнула мысль: не сигнал ли это для посетителей? Раз голубые посещаются редко, значит, там мало нектара и голубой цвет должен предупредить об этом. Чтобы не трудиться насекомым понапрасну, а лететь на красные цветки, им и себе на пользу.
Мюллер тут же напечатал заметку в журнале «Космос» в 1883 году. Заметку прочли. Переписали в учебники. И до сих пор многие считают, что так оно и есть. А на самом деле не совсем так.
Прошло сорок лет, и совершенно неожиданно выяснилось, что голубые цветки так же хорошо выделяют нектар, как и розовые и красные. Окраска изменяется, даже если оплодотворение не наступило. Итак, голубой цвет ни о чем не говорит насекомым. Ну а поскольку шмели все-таки отдают предпочтение красным, значит, на голубых им неудобно располагаться во время еды. Так оно и есть: венчик в чашечке у голубого цветка сидит слабо, того и гляди упадет.
Прошло еще лет тридцать. За медуницу взялся наш ботаник А. Кожевников. Стал наблюдать за медуницей неясной. Обнаружил новое: насекомые не оказывают предпочтения розовым цветкам. На голубых толкутся столь же часто. Зачем тогда меняется окраска? Может быть, для того, чтобы сделать соцветие более заметным для визитеров? Жаль только, Кожевников не записал, каких насекомых застал на медунице.
Минуло еще два десятилетия. За медуницу принялись пермские ботаники. За медуницу мягчайшую. Они решили доделать то, чего не успел Кожевников. Пронаблюдать за разными насекомыми. На шмелях подтвердились выводы Кожевникова. Шмели садились на всякие цветки. В том числе и на голубые. И неустойчивость венчика их особенно не беспокоила. Свое дело выполняли без помех. Пчелы тоже не разбирались в тонкостях окраски цветков. А вот антофора, с которой начал свои наблюдения Мюллер, действительно посещала голубые цветки редко. Втрое реже, чем розовыз.
Значит, Мюллер все-таки прав? Не совсем. Он обращал внимание только на нектар. Но не все насекомые гоняются за нектаром. Шмели—да. Пчелы ищут и нектар и пыльцу. Антофора— только пыльцу. А пыльцы в старых цветках мало. Гораздо меньше, чем в розовых. Впрочем, и другие насекомые, когда увлекаются сбором пыльцы, ведут себя так же, как антофора.
Остается ответить на вопрос: полезно ли медунице иметь в соцветии три цвета радуги — красный, фиолетовый и голубой? Привлекает ли такое разноцветье насекомых больше, чем обычно? Пермяки и такой опыт поставили. Отдельно пронаблюдали за розовыми соцветиями, за голубыми и за смешанными. Никакой разницы. Насекомые всем отдавали равную долю внимания. Зато очень полезно для медуницы мягчайшей иметь широкие, крупные листья в прикорневой розетке. В Прибайкалье эти листья осенью ложатся. Снег впечатывает их е землю. Весной, когда снег сойдет, листья кроют почву, точно пергаментом. Кругом тянутся к солнцу ростки злаков и осок, а под листьями медуницы никакой жизни. Это помогает избавиться от соседей.
Меняет окраску цветков и обычный наш синяк, что растет по дорогам. Цветки сначала розовые, потом быстро синеют. Такими и остаются. Этим похож на медуницу. Но нектара дает несравнимо больше. Столько, что мимо не пройдешь, замочишь одежду. Выливается каплями, точно синяку его девать некуда. С гектара дает меда в 25 раз больше, чем гречиха. Пчелы валом валят к синяку. Толкутся вокруг с утра до вечера. А улей прибавляет по полведра меда в день.
Узнать синяк несложно. Высотой в полметра. Простые узкие листья. Цветки по концам веточек. И все покрыто жесткими волосками, как щетиной. Эти волоски, с точки зрения четвероногих,— недостаток синяка. Для синяка волоски —защита от объедания. Его давно бы съели, если бы не волоски. И то помаленьку общипывают.
Особенно часто соблазняются овцы. Правда, стараются урвать кусочек так, чтобы поменьше шершавой зелени, побольше нектара. Кому как удается. Даже лошади, известные своей осторожностью, брезгливостью и какой-то прирожденной мудростью, иногда не удерживаются от искушения. Обнюхивают синецветный кустик долго, как бы обдумывая: рискнуть или воздержаться. Почмокают пухлыми губами: сладко. Расплачиваются потом даже рвотой.
Есть, правда, сильные духом. Специалист по ядовитым растениям И. Гусынин проделал такой опыт. Морил лошадей голодом несколько дней, а потом вывел на лужайку с цветущим синяком. Струился и капал, как всегда, нектар. Лошади чмокали губами. Только одна из них не притронулась к цветкам. Сила воли?
Овцы тоже не очень уж сильно обгрызают ощетинившиеся кусты. Кажется, они даже помогают расселению синяка. Может быть, откусывая веточки, заглатывают и созревшие орешки, и те проходят через пищеварительный тракт без помех? Или просто выедают вокруг другую зелень? Так или иначе, но е Новой Зеландии наш синяк разрастается именно на овечьих пастбищах вместе с крапивой. И вообще он житель всяких неудобий, мусорных мест и пустырей, чем приводит в восхищение пчеловодов, которые всегда могут заполучить бросовую землю. Они и сеют синяк на таких местах.
Что же касается способностей синяка к распространению плодов, то он лишь подчеркивает великое разнообразие приспособлений на этот счет в семействе бурачниковых. Еще один пример — липучка ежевидная. Крошечными голубыми цветочками она похожа на незабудку. Вся грязно-серая от волосков. Едят ее, кажется, только верблюды. Все остальное зверье работает на липучку без малейшей пользы для себя. Для овцеводов это чистое наказание. Их подопечные цепляют столько плодиков, за неделю не вычесать. Это те зеленые «собачки», которые вечно цепляются за платье во время осенней прогулки по полю.