Американский ботаник К. Сарджент, изучавший древесные растения Японии, одно из них вспоминал с содроганием и трепетом душевным — бамбук. Где бы ни путешествовал Сарджент: на равнинах и в горах, на севере и на юге—всюду на пути его вставала голубоватая стена бамбуковых зарослей. Упираясь в живой забор, Сарджент по опыту знал, что штурмовать его совершенно бессмысленно, и искал лазейку, по которой можно проникнуть в глубь леса. Ему удавалось протиснуться только вдоль речек и ручьев да по старым тропам.
Каково ходить по бамбуковым тропам, очень красочно описал наш географ И. Ефремов. Попав впервые на Курильские острова, он отправился в горы и, подобно Сардженту, натолкнулся на бамбуковую стену. Воспользовался тропой, прорубленной в бамбучнике острым топором. Острые пеньки, срезанные наискось, легко прокалывали кирзовые сапоги, ранили ноги. Свернул с тропы и двинулся сплошняком. Однако при каждом шаге сапог заклинивало между стеблями упругого злака. Нога выскальзывала из сапога, и приходилось вытаскивать злосчастную обувь руками. В довершение всех мук упругий хлыст сдернул с близорукого географа очки. Можно представить себе незавидную участь человека, оказавшегося в таком положении. Лишь спутник, бывший поблизости, выручил ученого.
Эти случаи припомнились мне на острове Кунашир, когда в экспедиции пришлось однажды форсировать бамбуковое море. Издали оно представлялось веселым светло-зеленым лугом. Казалось, пересечь его можно шутя. Подхожу ближе. И тут бамбук не пугает. Ростом мы почти одинаковы. Я даже выше. Стебельки толщиной с карандаш несут не по-злаковому широкие листья. Они легко гнутся под пальцами, как ивовые прутья. И каждый стебелек можно завязать узлом.
Бамбуковый луг, который предстояло пересечь, возник на вырубке пихтового леса. Первый же шаг, который сделал по вырубке, дался с большим трудом. Слабые в одиночку стебли становились стальной пружиной, когда росли густо. Прошел не больше десяти шагов. Вспомнил мучения Сарджента и Ефремова. Повернул обратно. Отдыхая на пеньке, раскопал почву под бамбуком. Она черная, как чернозем, и сплошь переплетена корневищами. Они стягивают почву столь же надежно, как металлические прутья железобетона. Позднее узнал: японцы специально высаживают бамбук в горах, где нет леса и дожди могут смыть почву.
Соблюдая истину, нужно сказать, что вся эта бамбуковая арматура так густо прошивает почву, что хвойным деревьям поселиться вновь на своем законном месте нет никакой возможности Годами, десятилетиями вырубки стоят безлесными. Только один бамбук. Лесничие сокрушаются и мысленно готовы засыпать гербицидами и вытравить нежелательного пришельца.
Каково ходить по бамбуковым тропам, очень красочно описал наш географ И. Ефремов. Попав впервые на Курильские острова, он отправился в горы и, подобно Сардженту, натолкнулся на бамбуковую стену. Воспользовался тропой, прорубленной в бамбучнике острым топором. Острые пеньки, срезанные наискось, легко прокалывали кирзовые сапоги, ранили ноги. Свернул с тропы и двинулся сплошняком. Однако при каждом шаге сапог заклинивало между стеблями упругого злака. Нога выскальзывала из сапога, и приходилось вытаскивать злосчастную обувь руками. В довершение всех мук упругий хлыст сдернул с близорукого географа очки. Можно представить себе незавидную участь человека, оказавшегося в таком положении. Лишь спутник, бывший поблизости, выручил ученого.
Эти случаи припомнились мне на острове Кунашир, когда в экспедиции пришлось однажды форсировать бамбуковое море. Издали оно представлялось веселым светло-зеленым лугом. Казалось, пересечь его можно шутя. Подхожу ближе. И тут бамбук не пугает. Ростом мы почти одинаковы. Я даже выше. Стебельки толщиной с карандаш несут не по-злаковому широкие листья. Они легко гнутся под пальцами, как ивовые прутья. И каждый стебелек можно завязать узлом.
Бамбуковый луг, который предстояло пересечь, возник на вырубке пихтового леса. Первый же шаг, который сделал по вырубке, дался с большим трудом. Слабые в одиночку стебли становились стальной пружиной, когда росли густо. Прошел не больше десяти шагов. Вспомнил мучения Сарджента и Ефремова. Повернул обратно. Отдыхая на пеньке, раскопал почву под бамбуком. Она черная, как чернозем, и сплошь переплетена корневищами. Они стягивают почву столь же надежно, как металлические прутья железобетона. Позднее узнал: японцы специально высаживают бамбук в горах, где нет леса и дожди могут смыть почву.
Соблюдая истину, нужно сказать, что вся эта бамбуковая арматура так густо прошивает почву, что хвойным деревьям поселиться вновь на своем законном месте нет никакой возможности Годами, десятилетиями вырубки стоят безлесными. Только один бамбук. Лесничие сокрушаются и мысленно готовы засыпать гербицидами и вытравить нежелательного пришельца.
Американский ботаник К. Сарджент, изучавший древесные растения Японии, одно из них вспоминал с содроганием и трепетом душевным — бамбук. Где бы ни путешествовал Сарджент: на равнинах и в горах, на севере и на юге—всюду на пути его вставала голубоватая стена бамбуковых зарослей. Упираясь в живой забор, Сарджент по опыту знал, что штурмовать его совершенно бессмысленно, и искал лазейку, по которой можно проникнуть в глубь леса. Ему удавалось протиснуться только вдоль речек и ручьев да по старым тропам.
Каково ходить по бамбуковым тропам, очень красочно описал наш географ И. Ефремов. Попав впервые на Курильские острова, он отправился в горы и, подобно Сардженту, натолкнулся на бамбуковую стену. Воспользовался тропой, прорубленной в бамбучнике острым топором. Острые пеньки, срезанные наискось, легко прокалывали кирзовые сапоги, ранили ноги. Свернул с тропы и двинулся сплошняком. Однако при каждом шаге сапог заклинивало между стеблями упругого злака. Нога выскальзывала из сапога, и приходилось вытаскивать злосчастную обувь руками. В довершение всех мук упругий хлыст сдернул с близорукого географа очки. Можно представить себе незавидную участь человека, оказавшегося в таком положении. Лишь спутник, бывший поблизости, выручил ученого.
Эти случаи припомнились мне на острове Кунашир, когда в экспедиции пришлось однажды форсировать бамбуковое море. Издали оно представлялось веселым светло-зеленым лугом. Казалось, пересечь его можно шутя. Подхожу ближе. И тут бамбук не пугает. Ростом мы почти одинаковы. Я даже выше. Стебельки толщиной с карандаш несут не по-злаковому широкие листья. Они легко гнутся под пальцами, как ивовые прутья. И каждый стебелек можно завязать узлом.
Бамбуковый луг, который предстояло пересечь, возник на вырубке пихтового леса. Первый же шаг, который сделал по вырубке, дался с большим трудом. Слабые в одиночку стебли становились стальной пружиной, когда росли густо. Прошел не больше десяти шагов. Вспомнил мучения Сарджента и Ефремова. Повернул обратно. Отдыхая на пеньке, раскопал почву под бамбуком. Она черная, как чернозем, и сплошь переплетена корневищами. Они стягивают почву столь же надежно, как металлические прутья железобетона. Позднее узнал: японцы специально высаживают бамбук в горах, где нет леса и дожди могут смыть почву.
Соблюдая истину, нужно сказать, что вся эта бамбуковая арматура так густо прошивает почву, что хвойным деревьям поселиться вновь на своем законном месте нет никакой возможности Годами, десятилетиями вырубки стоят безлесными. Только один бамбук. Лесничие сокрушаются и мысленно готовы засыпать гербицидами и вытравить нежелательного пришельца.
А он и не пришелец вовсе. Бамбук—полноправный член дальневосточных лесов. В лесу он всегда виден по полянкам и прогалинам. Но тень деревьев не дает ему слишком обильно разрастаться Выживать из леса бамбук никак не следует. Он е лесу как сторожевой пес. Чуть что случится с деревьями, бамбук всегда начеку. И почва под его защитой всегда уцелеет. Сколько тор есть на земле, где после гибели леса смыло почву и не осталось ничего. В бамбуковых горах это исключено.
Все, что здесь говорилось, сказано об одном из самых мелких, самых приземистых бамбуков—сасе курильской. Саса—бамбук северный. Ему далеко до тропических гигантов, которые вырастают чуть ли не на сорок метров в высоту. Высокие бамбуки и растут быстро. Очень хорошо сказал о них наш просрессор А. Краснов: \»Если сегодня вы повесите на росток бамбука шляпу, завтра не дотянетесь до нее рукой!» И это не преувеличение. Злак может прирастать в сутки почти на метр. Если точнее, то на 92 сантиметра. Правда, в толщину стволы прибывают не так быстро. И вообще очень толстыми не бывают. Сантиметров 30—предел. Из ствола можно сделать водопроводную трубу, даже ведро. Но кадку уже не сделаешь. Разве что очень маленькую.
Можно себе представить, как быстро при такой скорости роста достигает бамбук предельной высоты. В дальнейшем ствол лишь крепнет, достигая твердости стали. Молодые же ростки можно есть, как нежные овощи.
Но ни шальная скорость роста, ни крепость древесины, ни прочность пустотелых стеблей не избавляют бамбук от недостатка, который сводит на нет все его совершенства. В один прекрасный день сверкающие глянцем здоровые и крепкие на вид стволы рушатся, словно подточенные невидимыми насекомыми. Когда наступит этот день: нынче, через тридцать или через сто лет, никто не может предсказать, И виною здесь цветение бамбука.
Это своего рода загадка. Мне много раз приходилось встречаться с этим злаком: то на Сахалине и Курилах, то в тропических странах. И нигде и никогда я не видел, чтобы бамбук цвел. Другие видели. Поэтому, чтобы не быть голословным, предоставляю слово нескольким свидетелям цветения бамбуков на земле.
Свидетель первый—англичанин Ф. Мак-Клюр. классик по части бамбуков. О каких только видах не писал. В том числе и о дальневосточной сасе. В середине прошлого века решили точно узнать, через какой промежуток времени саса зацветает. Посадили и стали ждать. 60 лет наблюдали, а саса не цвела. В 1962 году, когда Мак-Клюр издавал свою книгу о бамбуках, еще раз проверил. Нет, не цветет еще бамбук, хотя со времени посадки минуло 115 лет! Но, может быть, так ведет себя саженый бамбук? Посмотрим, как происходит в природе.
Слово второму свидетелю, А. Арбер — классику по части злаков вообще. В мае 1933 года она обратилась за консультацией к главному хранителю лесов Бирмы: как часто цветет бамбуза полиморфная? Тот отвечал: последний раз цвела 80 лет назад.
Журнал «Индийский лесовод» представил еще нескольких свидетелей—индийцев. Одного из них спросили о цветении большого бамбука—бамбузы тростнико-аидной. Между двумя цветениями, отвечал тот, ребенок становится взрослым. Второй индиец вспомнил о своем друге—столетнем старике, который очень любил бамбуковые зерна, но за долгую жизнь смог полакомиться ими лишь дважды. Это для него оказалось таким событием, что он точно запомнил даты. Первый раз бамбуза цвела в 1818 году (местный раджа тогда лишился своего поста!}. Вторично—через 50 лет.
Конечно, не у всех видов бывают такие длительные передышки, но промежуток в 30 лет Арбер считает самым обычным. С таким перерывом цветут бамбуки и в Африке и в Южной Америке.
Зато уж если наступил урожай, то щедрость растения беспредельна. Семян на землю высыпается уйма. Можно брести по ним, как по песку на пляже. Слой достигает 15 сантиметров! Как не соблазниться на такую массу продовольствия, которая лежит общедоступно, открыто!
Первыми появляются несметные полчища крыс. Ряды их множатся, потому что уж если бамбук стал плодоносить, то не ограничивается одним годом. Урожай дает несколько лет подряд. Потом наступает 30-летний отдых. Подчиняясь этому закону, и крысы наводняют окрестности только через тридцать лет.
А теперь вернемся к гибели бамбуков. Цветение—предвестник гибели. Конечно, не один бамбук имеет такую несчастную судьбу. Погибают многие зонтичные травы, только раз покрасовавшись цветами. Но у бамбука особый механизм гибели. Если начал цвести, гибнет весь клон, вся роща, потому что стволы рощи связаны корневищами друг с другом в единый организм.
Мало этого. Если взять, отделить от клона, от рощи часть побегов, увезти за тридевять земель и там посадить, вырастет новый бамбуковый лес. Но он зацветет и погибнет в тот же день и час, когда начнут цвести стебли его родителей на родине. Так случилось в тридцатых годах нашего века. Начали цвести и угасать бамбуковые рощи е Южной Азии. И сразу же зацвели бамбуки у нас на побережье Черного моря, которые были завезены из этих рощ много десятков лет назад.
Впрочем, погибают после цветения не все бамбуки. Есть такие, что цветут постоянно и сохраняют жизнь. У бамбузы обыкновенной цветут и погибают отдельные стволы, а остальная масса остается здоровой и невредимой. Ботаники до сих пор гадают, от чего зависит столь долгий отдых у одних бамбуков и краткий у других. Одни говорят от плодородия почвы. Другие: от частоты засух. Третьи: от наследственных задатков самого бамбука Но никто из спорящих не мог доказать свою точку зрения. Как докажешь, если у некоторых видов этой странной группы злаков никто и никогда не видел цветков?
Пример? Пожалуйста. В Японии есть л истоке лосни к Макино. Цветет ли он вообще? Ни один японец не скажет. Никто пока не наблюдал. Есть и другие такие бамбуки. Хуже всего систематикам. Цветковые растения со времен К.Линнея определяют по цветкам. А как быть, если у Макино нет таковых?
Человек все перепутал в бамбуковом мире. С давних времен он рассматривал бамбуковый лес как природный универмаг. Брал бревна для хижин. Распиливал стволы: получал ведра и другую домашнюю утварь. Ел сочные побеги. Добывал лекарства. Результат? В Центральной Америке уже почти исчез бамбук гуадуа иглистая, некогда очень обильная. Во времена Марка Твена в южных штатах США в чащах бамбука арундинарии находили кров и убежище негры, бежавшие от плантаторов. Великий писатель рассказал об этом в одной из своих книг. Сейчас от зарослей мало что осталось.
Бывает и наоборот. Невесть откуда взявшаяся бам-буэа обыкновенная расселилась по всему свету, следуя по пятам за человеком. Однажды на Ямайке нарезали бамбуковых палок на подпорки для плантаций ямса. Подпорки воткнули в землю. Они быстро дали корни. Вместо ожидаемого урожая ямсовых клубней получили бамбуковую рощу.
Иной способ захвата территории у дендрокаламуса прямого. В рубленом девственном лесу его сначала не бывает слишком много. Он не стоит стеной по двести стволиков на квадратном метре, как саса курильская на Сахалине. Нет, всего пять процентов площади леса занимают его группы. Но судьбу уцелевших деревьев девственного леса определяют именно они.
Профессор А. Воронов из Московского университета обнаружил тайную связь между бамбуком и термитами, когда работал в субтропиках Южной Азии. Термиты находят очень удобным сооружать свои постройки возле стволов бамбука. Лучшую опору трудно найти. Набивают земли в полые бамбуковые стебли. Попутно заваливают и уцелевшие стволы деревьев девственного леса. Покрывают их кору земляной корочкой. Как только это сделано, приступают к их обработке. Точат древесину до тех пор, пока не съедят все дерево целиком. Так постепенно деревья, пораженные огнем и топором, исчезают из леса благодаря соседству бамбука.
А теперь о тех местах, где человек еще бывает редко и где бамбуки предоставлены самим себе. Это горы. И очень высокие. В.Азии-Гималаи. В Африке—Рувензори, Кения, Килиманджаро. Английский натуралист Л. Браун рассказал о том, что происходит в бамбучниках Африки. Все эти горы он сам облазил, все видел собственными глазами. Там, над тропическими лесами, целый бамбуковый пояс на высоте в три тысячи метров над уровнем моря. В Африке этот пояс образует арунди-нария альпийская. Не так могуча, как бамбуки жарких тропических равнин, но и не так мала, как саса. Метров девяти достигает, а то и тринадцати.
Горный бамбучник тропиков, пожалуй, еще неприступнее, чем наш, умеренный. В нашем пугает гуща стеблей. В тропическом еще и звуки. Стоны и крики несутся из него. От них даже у самых отчаянных и заядлых путешественников и натуралистов мурашки бегут по спине. Это с ревом прорываются к жизни молодые побеги бамбука. Это трутся друг о друга под порывами ветра стволы. Особенно жуткие звуки издает усохший бамбучник: скрип, лязг, вой.
Вся эта бамбуковая какофония, может быть, не казалась бы такой неприятной, если бы не была иной раз похожа на те звуки, которые издают на кормежке слоны. Эти тропические тяжеловесы — постоянные посетители бамбучников. Молодые верхушки стеблей гигантского злака—их любимая пища.
Слоны проделывают тропы-туннели, круша бревно-подобные соломины и вминая их в землю. Только по слоновьим тропам можно проникнуть к вершинам гор. Идти удобно, но всегда, в любую минуту возможна встреча с хозяевами. Разойтись в узком туннеле можно не всегда. Попасть под копыта—верная смерть. В постоянных туманах не заметить четвероногих легко. Л. Браун всегда вздыхал с облегчением, когда полоса бамбуков оставалась позади.
Азиатские бамбучники в общем напоминают африканские. Так же высоко заброшены в горы. Примерно такого же роста. Здесь постоянная обитательница бамбучников— панда. Привязана к ним не меньше, чем сумчатый мишка-коала к австралийским эвкалиптам. В отличие от своих собратьев-медведей, не брезгующих животной пищей, панда вегетарианка, довольствуется, кажется, только бамбуком. Когда попадает в зоопарк, хлопот зоологам приносит много. Приходится добывать свежий бамбук, а растет он высоко. На три тысячи метров нужно подниматься вверх.
В случае перебоя с провиантом соглашается только на яичницу и бисквиты. Но, наверное, такая легкая по сравнению с жестким бамбуком пища выручает ненадоя-го, ведь панда ест бамбук двенадцать часов в сутки. Половина жизни — в еде. .Иначе нельзя. Древесная пища не слишком питательна, если говорить о листьях и стеблях.
С бамбука много жира не накопишь. Видимо, поэтому панда и не залегает в берлогу, как ее сородичи —медведи. Рыщет по снежным горам. Отыскивает, где меньше снега и где можно взять бамбук. При такой прожорливости нетрудно начисто извести растительность. Выручает молниеносный рост новых побегов, которые растут споро и массово. Бамбук и панда хорошо приспособились друг к другу. А самое главное—этих животных в горах не слишком много. Поэтому местное название большой панды—пожиратель бамбука—звучит не так уж страшно.
А теперь—о бамбуке, который отличается не только от своих древоподобных сородичей, но и почти от всех злаков. О мелоканне бамбузовидной. Этот гигантский бамбук делает совершенно непроходимыми тропические муссонные леса Гималаев. От подземного корневища поднимаются желтые коленчатые бревна, которые кажутся диссонансом на фоне черно-зеленой листвы тропических лесов. Они почти не ветвятся, и только на 20-метровой высоте колышется вечнозеленая крона. Там же висят и плоды. Они непохожи на обычную зерновку злаков, как это обычно бывает. Ни на рис, ни на пшеницу. Похожи на груши. И по размеру и по форме. Мясистые, сочные. Сладкие. Зеленовато-желтые. Внутри—крупное семя.
Самое замечательное, что грушеподобные плоды прорастают еще на дереве, как у мангров. Вверх вытягивается свежий жесткий лист, вниз—связка корней. Когда побег достигнет длины 15 сантиметров, молодое растение отцепляется и падает вниз. Но у мангров внизу вода или жидкая грязь. У мелоканны нет таких удобств. Внизу—жесткий грунт. Даже если и не очень жесткий, то все равно, падая с высоты 20 метров, можно повредиться. Тем не менее корешки вскоре укрепляются в почве. Живорождение?
Раньше думали—да. Но живорождение свойственно обычно прибрежным растениям. Бамбуку, далекому от побережий, зачем? Выяснили, что не все плоды падают проросшими. Большинство—без проростков. И только остатки, когда наступает влажная духота, прорастают на ветвях.
Сеянцы мелоканны появляются раз в 35 лет. Она плодоносит с таким перерывом Когда наступает урожай —сбегаются олени, домашний скот. Особенно усердствуют носороги Можно заподозрить, что они помогают разносить семена. Увы, кажется, это не так Семечко слишком нежно и не защищено твердым покровом Разгрызть его проще простого Голландский ботаник Л. вач дер Пейл считает, что от животных для мелоканны проку никакого нет. Может быть, поэтому и площадь, занимаемая этим бамбуком в общем невелика. Растет он в Индии. Индонезии — на острове Ява, в Бирме да в Малайе.
Каково ходить по бамбуковым тропам, очень красочно описал наш географ И. Ефремов. Попав впервые на Курильские острова, он отправился в горы и, подобно Сардженту, натолкнулся на бамбуковую стену. Воспользовался тропой, прорубленной в бамбучнике острым топором. Острые пеньки, срезанные наискось, легко прокалывали кирзовые сапоги, ранили ноги. Свернул с тропы и двинулся сплошняком. Однако при каждом шаге сапог заклинивало между стеблями упругого злака. Нога выскальзывала из сапога, и приходилось вытаскивать злосчастную обувь руками. В довершение всех мук упругий хлыст сдернул с близорукого географа очки. Можно представить себе незавидную участь человека, оказавшегося в таком положении. Лишь спутник, бывший поблизости, выручил ученого.
Эти случаи припомнились мне на острове Кунашир, когда в экспедиции пришлось однажды форсировать бамбуковое море. Издали оно представлялось веселым светло-зеленым лугом. Казалось, пересечь его можно шутя. Подхожу ближе. И тут бамбук не пугает. Ростом мы почти одинаковы. Я даже выше. Стебельки толщиной с карандаш несут не по-злаковому широкие листья. Они легко гнутся под пальцами, как ивовые прутья. И каждый стебелек можно завязать узлом.
Бамбуковый луг, который предстояло пересечь, возник на вырубке пихтового леса. Первый же шаг, который сделал по вырубке, дался с большим трудом. Слабые в одиночку стебли становились стальной пружиной, когда росли густо. Прошел не больше десяти шагов. Вспомнил мучения Сарджента и Ефремова. Повернул обратно. Отдыхая на пеньке, раскопал почву под бамбуком. Она черная, как чернозем, и сплошь переплетена корневищами. Они стягивают почву столь же надежно, как металлические прутья железобетона. Позднее узнал: японцы специально высаживают бамбук в горах, где нет леса и дожди могут смыть почву.
Соблюдая истину, нужно сказать, что вся эта бамбуковая арматура так густо прошивает почву, что хвойным деревьям поселиться вновь на своем законном месте нет никакой возможности Годами, десятилетиями вырубки стоят безлесными. Только один бамбук. Лесничие сокрушаются и мысленно готовы засыпать гербицидами и вытравить нежелательного пришельца.
А он и не пришелец вовсе. Бамбук—полноправный член дальневосточных лесов. В лесу он всегда виден по полянкам и прогалинам. Но тень деревьев не дает ему слишком обильно разрастаться Выживать из леса бамбук никак не следует. Он е лесу как сторожевой пес. Чуть что случится с деревьями, бамбук всегда начеку. И почва под его защитой всегда уцелеет. Сколько тор есть на земле, где после гибели леса смыло почву и не осталось ничего. В бамбуковых горах это исключено.
Все, что здесь говорилось, сказано об одном из самых мелких, самых приземистых бамбуков—сасе курильской. Саса—бамбук северный. Ему далеко до тропических гигантов, которые вырастают чуть ли не на сорок метров в высоту. Высокие бамбуки и растут быстро. Очень хорошо сказал о них наш просрессор А. Краснов: \»Если сегодня вы повесите на росток бамбука шляпу, завтра не дотянетесь до нее рукой!» И это не преувеличение. Злак может прирастать в сутки почти на метр. Если точнее, то на 92 сантиметра. Правда, в толщину стволы прибывают не так быстро. И вообще очень толстыми не бывают. Сантиметров 30—предел. Из ствола можно сделать водопроводную трубу, даже ведро. Но кадку уже не сделаешь. Разве что очень маленькую.
Можно себе представить, как быстро при такой скорости роста достигает бамбук предельной высоты. В дальнейшем ствол лишь крепнет, достигая твердости стали. Молодые же ростки можно есть, как нежные овощи.
Но ни шальная скорость роста, ни крепость древесины, ни прочность пустотелых стеблей не избавляют бамбук от недостатка, который сводит на нет все его совершенства. В один прекрасный день сверкающие глянцем здоровые и крепкие на вид стволы рушатся, словно подточенные невидимыми насекомыми. Когда наступит этот день: нынче, через тридцать или через сто лет, никто не может предсказать, И виною здесь цветение бамбука.
Это своего рода загадка. Мне много раз приходилось встречаться с этим злаком: то на Сахалине и Курилах, то в тропических странах. И нигде и никогда я не видел, чтобы бамбук цвел. Другие видели. Поэтому, чтобы не быть голословным, предоставляю слово нескольким свидетелям цветения бамбуков на земле.
Свидетель первый—англичанин Ф. Мак-Клюр. классик по части бамбуков. О каких только видах не писал. В том числе и о дальневосточной сасе. В середине прошлого века решили точно узнать, через какой промежуток времени саса зацветает. Посадили и стали ждать. 60 лет наблюдали, а саса не цвела. В 1962 году, когда Мак-Клюр издавал свою книгу о бамбуках, еще раз проверил. Нет, не цветет еще бамбук, хотя со времени посадки минуло 115 лет! Но, может быть, так ведет себя саженый бамбук? Посмотрим, как происходит в природе.
Слово второму свидетелю, А. Арбер — классику по части злаков вообще. В мае 1933 года она обратилась за консультацией к главному хранителю лесов Бирмы: как часто цветет бамбуза полиморфная? Тот отвечал: последний раз цвела 80 лет назад.
Журнал «Индийский лесовод» представил еще нескольких свидетелей—индийцев. Одного из них спросили о цветении большого бамбука—бамбузы тростнико-аидной. Между двумя цветениями, отвечал тот, ребенок становится взрослым. Второй индиец вспомнил о своем друге—столетнем старике, который очень любил бамбуковые зерна, но за долгую жизнь смог полакомиться ими лишь дважды. Это для него оказалось таким событием, что он точно запомнил даты. Первый раз бамбуза цвела в 1818 году (местный раджа тогда лишился своего поста!}. Вторично—через 50 лет.
Конечно, не у всех видов бывают такие длительные передышки, но промежуток в 30 лет Арбер считает самым обычным. С таким перерывом цветут бамбуки и в Африке и в Южной Америке.
Зато уж если наступил урожай, то щедрость растения беспредельна. Семян на землю высыпается уйма. Можно брести по ним, как по песку на пляже. Слой достигает 15 сантиметров! Как не соблазниться на такую массу продовольствия, которая лежит общедоступно, открыто!
Первыми появляются несметные полчища крыс. Ряды их множатся, потому что уж если бамбук стал плодоносить, то не ограничивается одним годом. Урожай дает несколько лет подряд. Потом наступает 30-летний отдых. Подчиняясь этому закону, и крысы наводняют окрестности только через тридцать лет.
А теперь вернемся к гибели бамбуков. Цветение—предвестник гибели. Конечно, не один бамбук имеет такую несчастную судьбу. Погибают многие зонтичные травы, только раз покрасовавшись цветами. Но у бамбука особый механизм гибели. Если начал цвести, гибнет весь клон, вся роща, потому что стволы рощи связаны корневищами друг с другом в единый организм.
Мало этого. Если взять, отделить от клона, от рощи часть побегов, увезти за тридевять земель и там посадить, вырастет новый бамбуковый лес. Но он зацветет и погибнет в тот же день и час, когда начнут цвести стебли его родителей на родине. Так случилось в тридцатых годах нашего века. Начали цвести и угасать бамбуковые рощи е Южной Азии. И сразу же зацвели бамбуки у нас на побережье Черного моря, которые были завезены из этих рощ много десятков лет назад.
Впрочем, погибают после цветения не все бамбуки. Есть такие, что цветут постоянно и сохраняют жизнь. У бамбузы обыкновенной цветут и погибают отдельные стволы, а остальная масса остается здоровой и невредимой. Ботаники до сих пор гадают, от чего зависит столь долгий отдых у одних бамбуков и краткий у других. Одни говорят от плодородия почвы. Другие: от частоты засух. Третьи: от наследственных задатков самого бамбука Но никто из спорящих не мог доказать свою точку зрения. Как докажешь, если у некоторых видов этой странной группы злаков никто и никогда не видел цветков?
Пример? Пожалуйста. В Японии есть л истоке лосни к Макино. Цветет ли он вообще? Ни один японец не скажет. Никто пока не наблюдал. Есть и другие такие бамбуки. Хуже всего систематикам. Цветковые растения со времен К.Линнея определяют по цветкам. А как быть, если у Макино нет таковых?
Человек все перепутал в бамбуковом мире. С давних времен он рассматривал бамбуковый лес как природный универмаг. Брал бревна для хижин. Распиливал стволы: получал ведра и другую домашнюю утварь. Ел сочные побеги. Добывал лекарства. Результат? В Центральной Америке уже почти исчез бамбук гуадуа иглистая, некогда очень обильная. Во времена Марка Твена в южных штатах США в чащах бамбука арундинарии находили кров и убежище негры, бежавшие от плантаторов. Великий писатель рассказал об этом в одной из своих книг. Сейчас от зарослей мало что осталось.
Бывает и наоборот. Невесть откуда взявшаяся бам-буэа обыкновенная расселилась по всему свету, следуя по пятам за человеком. Однажды на Ямайке нарезали бамбуковых палок на подпорки для плантаций ямса. Подпорки воткнули в землю. Они быстро дали корни. Вместо ожидаемого урожая ямсовых клубней получили бамбуковую рощу.
Иной способ захвата территории у дендрокаламуса прямого. В рубленом девственном лесу его сначала не бывает слишком много. Он не стоит стеной по двести стволиков на квадратном метре, как саса курильская на Сахалине. Нет, всего пять процентов площади леса занимают его группы. Но судьбу уцелевших деревьев девственного леса определяют именно они.
Профессор А. Воронов из Московского университета обнаружил тайную связь между бамбуком и термитами, когда работал в субтропиках Южной Азии. Термиты находят очень удобным сооружать свои постройки возле стволов бамбука. Лучшую опору трудно найти. Набивают земли в полые бамбуковые стебли. Попутно заваливают и уцелевшие стволы деревьев девственного леса. Покрывают их кору земляной корочкой. Как только это сделано, приступают к их обработке. Точат древесину до тех пор, пока не съедят все дерево целиком. Так постепенно деревья, пораженные огнем и топором, исчезают из леса благодаря соседству бамбука.
А теперь о тех местах, где человек еще бывает редко и где бамбуки предоставлены самим себе. Это горы. И очень высокие. В.Азии-Гималаи. В Африке—Рувензори, Кения, Килиманджаро. Английский натуралист Л. Браун рассказал о том, что происходит в бамбучниках Африки. Все эти горы он сам облазил, все видел собственными глазами. Там, над тропическими лесами, целый бамбуковый пояс на высоте в три тысячи метров над уровнем моря. В Африке этот пояс образует арунди-нария альпийская. Не так могуча, как бамбуки жарких тропических равнин, но и не так мала, как саса. Метров девяти достигает, а то и тринадцати.
Горный бамбучник тропиков, пожалуй, еще неприступнее, чем наш, умеренный. В нашем пугает гуща стеблей. В тропическом еще и звуки. Стоны и крики несутся из него. От них даже у самых отчаянных и заядлых путешественников и натуралистов мурашки бегут по спине. Это с ревом прорываются к жизни молодые побеги бамбука. Это трутся друг о друга под порывами ветра стволы. Особенно жуткие звуки издает усохший бамбучник: скрип, лязг, вой.
Вся эта бамбуковая какофония, может быть, не казалась бы такой неприятной, если бы не была иной раз похожа на те звуки, которые издают на кормежке слоны. Эти тропические тяжеловесы — постоянные посетители бамбучников. Молодые верхушки стеблей гигантского злака—их любимая пища.
Слоны проделывают тропы-туннели, круша бревно-подобные соломины и вминая их в землю. Только по слоновьим тропам можно проникнуть к вершинам гор. Идти удобно, но всегда, в любую минуту возможна встреча с хозяевами. Разойтись в узком туннеле можно не всегда. Попасть под копыта—верная смерть. В постоянных туманах не заметить четвероногих легко. Л. Браун всегда вздыхал с облегчением, когда полоса бамбуков оставалась позади.
Азиатские бамбучники в общем напоминают африканские. Так же высоко заброшены в горы. Примерно такого же роста. Здесь постоянная обитательница бамбучников— панда. Привязана к ним не меньше, чем сумчатый мишка-коала к австралийским эвкалиптам. В отличие от своих собратьев-медведей, не брезгующих животной пищей, панда вегетарианка, довольствуется, кажется, только бамбуком. Когда попадает в зоопарк, хлопот зоологам приносит много. Приходится добывать свежий бамбук, а растет он высоко. На три тысячи метров нужно подниматься вверх.
В случае перебоя с провиантом соглашается только на яичницу и бисквиты. Но, наверное, такая легкая по сравнению с жестким бамбуком пища выручает ненадоя-го, ведь панда ест бамбук двенадцать часов в сутки. Половина жизни — в еде. .Иначе нельзя. Древесная пища не слишком питательна, если говорить о листьях и стеблях.
С бамбука много жира не накопишь. Видимо, поэтому панда и не залегает в берлогу, как ее сородичи —медведи. Рыщет по снежным горам. Отыскивает, где меньше снега и где можно взять бамбук. При такой прожорливости нетрудно начисто извести растительность. Выручает молниеносный рост новых побегов, которые растут споро и массово. Бамбук и панда хорошо приспособились друг к другу. А самое главное—этих животных в горах не слишком много. Поэтому местное название большой панды—пожиратель бамбука—звучит не так уж страшно.
А теперь—о бамбуке, который отличается не только от своих древоподобных сородичей, но и почти от всех злаков. О мелоканне бамбузовидной. Этот гигантский бамбук делает совершенно непроходимыми тропические муссонные леса Гималаев. От подземного корневища поднимаются желтые коленчатые бревна, которые кажутся диссонансом на фоне черно-зеленой листвы тропических лесов. Они почти не ветвятся, и только на 20-метровой высоте колышется вечнозеленая крона. Там же висят и плоды. Они непохожи на обычную зерновку злаков, как это обычно бывает. Ни на рис, ни на пшеницу. Похожи на груши. И по размеру и по форме. Мясистые, сочные. Сладкие. Зеленовато-желтые. Внутри—крупное семя.
Самое замечательное, что грушеподобные плоды прорастают еще на дереве, как у мангров. Вверх вытягивается свежий жесткий лист, вниз—связка корней. Когда побег достигнет длины 15 сантиметров, молодое растение отцепляется и падает вниз. Но у мангров внизу вода или жидкая грязь. У мелоканны нет таких удобств. Внизу—жесткий грунт. Даже если и не очень жесткий, то все равно, падая с высоты 20 метров, можно повредиться. Тем не менее корешки вскоре укрепляются в почве. Живорождение?
Раньше думали—да. Но живорождение свойственно обычно прибрежным растениям. Бамбуку, далекому от побережий, зачем? Выяснили, что не все плоды падают проросшими. Большинство—без проростков. И только остатки, когда наступает влажная духота, прорастают на ветвях.
Сеянцы мелоканны появляются раз в 35 лет. Она плодоносит с таким перерывом Когда наступает урожай —сбегаются олени, домашний скот. Особенно усердствуют носороги Можно заподозрить, что они помогают разносить семена. Увы, кажется, это не так Семечко слишком нежно и не защищено твердым покровом Разгрызть его проще простого Голландский ботаник Л. вач дер Пейл считает, что от животных для мелоканны проку никакого нет. Может быть, поэтому и площадь, занимаемая этим бамбуком в общем невелика. Растет он в Индии. Индонезии — на острове Ява, в Бирме да в Малайе.