Клубы жирного черного дыма поднимаются над Центральной. Австралией. Горит спинифексовая пустыня. Это особая пустыня. Песок. Никаких признаков воды.
Владеют пустыней злаки из рода триодия. Смолистые, как сосна. Колючие, как акация. Специальных колючек нет. Листья свернуты в трубки. Конец длинный, острый. Часто очень крепкий. В пустынях триодии развалились подушками в рост человека и пониже, как маленькие копны сена. Во все стороны торчат колючие листья, не подберешься сразу.
Скот редко ест триодии. Колются. Да и смола на них.
Пустыню, где растут триодии, называют спинифексо-вой за колючесть растений. Но настоящий спинифекс растет не здесь, а на побережьях. Это тоже злак и тоже колючий. Устроен по-иному. Соцветие у него—-ажурный и почти невесомый шар размером с большое яблоко. В соцветиях-шарах все будущее спинифекса. Созрев, они отламываются целиком и несутся по побережью, рассеивая семена. Снаружи торчат длинные шипы. Ударяются ими о почву, подпрыгивают и мчатся дальше. Полет их можно проследить на многие мили.
Ботаник Г. Ридли попытался измерить скорость спи-нифексовых шаров. Он применил совершенно новый метод—науськал своего фокстерьера. Тот принял шар за живое существо. Понесся со всей собачьей скоростью и лишь с трудом догнал стремительное соцветие. Кроме того, спинифексовые шары могут и по воде плавать. В этом случае прицветные листья выполняют роль паруса. Могут даже переплывать заливы. Когда прибьет к берегу, шар рассыпается.
Колючие злаки не привилегия Австралии. В высокогорьях Анд открытые ветрам склоны часто расчерчены длинными валами колючего злака—ациахне подушковидной. Там, где растет ациахне, влаги в обрез. Но растению удается утилизировать влагу из тумана, жадно впитывай ее своей колючей подушкой. Все кончается тем, что правильные круговины ациахне размыкаются Превращаются сначала в дуги, потом в ленты, вытянутые поперек дующего ветра. Наветренная сторона оказывается в более выгодном положении. Влажный ветер напитывает ее до предела. Позволяет быстрее расти. Подветренной стороне мало что достается. Постепенно она засыхает и отмирает.
Воздушный поток как бы перескакивает через препятствие и прикасается к земле на расстоянии полушага- Если там а это время имеется другая такая же подушка, ветер и ей отдает часть оставшейся влаги. Опять-таки наветренной стороне Подветренная и у этой подушки остается ни с чем Снабдив влагой вторую подушку, ветер мчит к третьей, и так далее.
Владеют пустыней злаки из рода триодия. Смолистые, как сосна. Колючие, как акация. Специальных колючек нет. Листья свернуты в трубки. Конец длинный, острый. Часто очень крепкий. В пустынях триодии развалились подушками в рост человека и пониже, как маленькие копны сена. Во все стороны торчат колючие листья, не подберешься сразу.
Скот редко ест триодии. Колются. Да и смола на них.
Пустыню, где растут триодии, называют спинифексо-вой за колючесть растений. Но настоящий спинифекс растет не здесь, а на побережьях. Это тоже злак и тоже колючий. Устроен по-иному. Соцветие у него—-ажурный и почти невесомый шар размером с большое яблоко. В соцветиях-шарах все будущее спинифекса. Созрев, они отламываются целиком и несутся по побережью, рассеивая семена. Снаружи торчат длинные шипы. Ударяются ими о почву, подпрыгивают и мчатся дальше. Полет их можно проследить на многие мили.
Ботаник Г. Ридли попытался измерить скорость спи-нифексовых шаров. Он применил совершенно новый метод—науськал своего фокстерьера. Тот принял шар за живое существо. Понесся со всей собачьей скоростью и лишь с трудом догнал стремительное соцветие. Кроме того, спинифексовые шары могут и по воде плавать. В этом случае прицветные листья выполняют роль паруса. Могут даже переплывать заливы. Когда прибьет к берегу, шар рассыпается.
Колючие злаки не привилегия Австралии. В высокогорьях Анд открытые ветрам склоны часто расчерчены длинными валами колючего злака—ациахне подушковидной. Там, где растет ациахне, влаги в обрез. Но растению удается утилизировать влагу из тумана, жадно впитывай ее своей колючей подушкой. Все кончается тем, что правильные круговины ациахне размыкаются Превращаются сначала в дуги, потом в ленты, вытянутые поперек дующего ветра. Наветренная сторона оказывается в более выгодном положении. Влажный ветер напитывает ее до предела. Позволяет быстрее расти. Подветренной стороне мало что достается. Постепенно она засыхает и отмирает.
Воздушный поток как бы перескакивает через препятствие и прикасается к земле на расстоянии полушага- Если там а это время имеется другая такая же подушка, ветер и ей отдает часть оставшейся влаги. Опять-таки наветренной стороне Подветренная и у этой подушки остается ни с чем Снабдив влагой вторую подушку, ветер мчит к третьей, и так далее.
Клубы жирного черного дыма поднимаются над Центральной. Австралией. Горит спинифексовая пустыня. Это особая пустыня. Песок. Никаких признаков воды.
Владеют пустыней злаки из рода триодия. Смолистые, как сосна. Колючие, как акация. Специальных колючек нет. Листья свернуты в трубки. Конец длинный, острый. Часто очень крепкий. В пустынях триодии развалились подушками в рост человека и пониже, как маленькие копны сена. Во все стороны торчат колючие листья, не подберешься сразу.
Скот редко ест триодии. Колются. Да и смола на них.
Пустыню, где растут триодии, называют спинифексо-вой за колючесть растений. Но настоящий спинифекс растет не здесь, а на побережьях. Это тоже злак и тоже колючий. Устроен по-иному. Соцветие у него—-ажурный и почти невесомый шар размером с большое яблоко. В соцветиях-шарах все будущее спинифекса. Созрев, они отламываются целиком и несутся по побережью, рассеивая семена. Снаружи торчат длинные шипы. Ударяются ими о почву, подпрыгивают и мчатся дальше. Полет их можно проследить на многие мили.
Ботаник Г. Ридли попытался измерить скорость спи-нифексовых шаров. Он применил совершенно новый метод—науськал своего фокстерьера. Тот принял шар за живое существо. Понесся со всей собачьей скоростью и лишь с трудом догнал стремительное соцветие. Кроме того, спинифексовые шары могут и по воде плавать. В этом случае прицветные листья выполняют роль паруса. Могут даже переплывать заливы. Когда прибьет к берегу, шар рассыпается.
Колючие злаки не привилегия Австралии. В высокогорьях Анд открытые ветрам склоны часто расчерчены длинными валами колючего злака—ациахне подушковидной. Там, где растет ациахне, влаги в обрез. Но растению удается утилизировать влагу из тумана, жадно впитывай ее своей колючей подушкой. Все кончается тем, что правильные круговины ациахне размыкаются Превращаются сначала в дуги, потом в ленты, вытянутые поперек дующего ветра. Наветренная сторона оказывается в более выгодном положении. Влажный ветер напитывает ее до предела. Позволяет быстрее расти. Подветренной стороне мало что достается. Постепенно она засыхает и отмирает.
Воздушный поток как бы перескакивает через препятствие и прикасается к земле на расстоянии полушага- Если там а это время имеется другая такая же подушка, ветер и ей отдает часть оставшейся влаги. Опять-таки наветренной стороне Подветренная и у этой подушки остается ни с чем Снабдив влагой вторую подушку, ветер мчит к третьей, и так далее.
Ленты ациахне стыкуются с соседними. Возникают длинные полосы-валы. Вал от вала на таком расстоянии, которое нужно ветру, чтобы создать завихрение и снова разогнаться. Они напоминают морские волны, бегущие ряд за рядом, одинаковые, как близнецы.
Из колючих злаков в Южной Америке есть еще ценхрус мелкоцветковый. 9 мая 1964 года совершенно неожиданно его обнаружили в Белоруссии под Витебском. В 40 километрах от города подстрелили кукушку, в теле которой нашли твердый предмет, обросший плотным слоем перьев. Кожа в этом месте разрослась твердой мозолью. Когда распутали сгусток перьев, под ним обнаружили репей — колючий плод ценхруса. В Белоруссии до сих лор никто о ценхрусе и понятия не имел. Выяснили, что кукушка прилетела из-под Харькова, где ценхрус появился в пятидесятых годах нашего века. Как попал в Харьков, пока не выяснили.
Внешне цеихрус ничем особенным не выделяется. Ростом около полуметра. В метелке десяток колосков, один от другого чуть поодаль, как редкие бусы. Каждый колосок одет чехлом-оберткой, а на ней шипы, колючие и цепкие. Стоит задеть колосок—он отламывается и цепляется к бегущему.
В Америке ценхрус — надоедливый спутник человека. Разошелся по дорогам от Атлантики до Тихого океана. Предпочитает железные дороги с их рыхлым грунтом насыпей и откосов. Там разрастается полчищами. Взобраться на железнодорожный откос — опасное предприятие и запоминается надолго.
Африка колючими злаками тоже не обижена. Темеда трехтычинковая, растущая в злаковниках Кении,— один из самых свирепых. Там, где темеда преобладает, местность кажется покрытой красным покрывалом. Особенно если смотреть откуда-нибудь с возвышенности в вечернее время. За это темеду зовут красным овсом. Человек со своими пожарами принял большое участие в распространении красного овса.
Эту роль с ним в Кении разделили зайцы, разносящие темедовы семена. До последних лет заячий транспорт для семян растений как-то недоучитывался. Классик семеноведения Г. Ридли за свою долгую жизнь смог найти лишь один случай, когда зайцы транспортировали семена. В Швеции они разносили по лесам семена таежной травки — линией северной, которая длинными гирляндами вьется по темным ельникам. Большой почитатель зайцев Д. Флукс прочесал в Новой Зеландии полторы тысячи зайцев (где только взял такую уйму?). Увы, шерсть их была свободна и чиста. А ведь в этой стране растений с цепкими плодами немало.
Зато в Кении Флуксу повезло. Вместе с другим биологом, А. Агню, они снова чесали зайцев, и каждый второй зверек нес семена. Некоторые по 20 штук сразу.
То и дело встречались семена темеды. Одни из них запутались в^ мехе. Другие вонзились в тонкую заячью кожу и пропороли ее насквозь, как ковыльные зерновки.
Несмотря на то, что была установлена надежная связь: красный овес — зайцы, исследователи невысоко оценили роль четвероногих в разносе темедовых семян. Что толку для злака, если его семена окажутся в заячьих кишках? Видимо, природа строила свой расчет не на зайцев, а на более толстокожих животных, скорее всего на антилоп.
Мы не знаем, кто разносит темедовы семена в Новой Гвинее. Но там этот злак тоже усердно разрастается на месте уничтоженных джунглей. Правда, другие виды: темеда гигантская и темеда Форскаля. Эти злаки достигают высоты человеческого роста. Их жесткие и острые листья останавливают многих, желающих пробиться сквозь густые заросли. Душный и жаркий воздух дополняет мучения путника.
Владеют пустыней злаки из рода триодия. Смолистые, как сосна. Колючие, как акация. Специальных колючек нет. Листья свернуты в трубки. Конец длинный, острый. Часто очень крепкий. В пустынях триодии развалились подушками в рост человека и пониже, как маленькие копны сена. Во все стороны торчат колючие листья, не подберешься сразу.
Скот редко ест триодии. Колются. Да и смола на них.
Пустыню, где растут триодии, называют спинифексо-вой за колючесть растений. Но настоящий спинифекс растет не здесь, а на побережьях. Это тоже злак и тоже колючий. Устроен по-иному. Соцветие у него—-ажурный и почти невесомый шар размером с большое яблоко. В соцветиях-шарах все будущее спинифекса. Созрев, они отламываются целиком и несутся по побережью, рассеивая семена. Снаружи торчат длинные шипы. Ударяются ими о почву, подпрыгивают и мчатся дальше. Полет их можно проследить на многие мили.
Ботаник Г. Ридли попытался измерить скорость спи-нифексовых шаров. Он применил совершенно новый метод—науськал своего фокстерьера. Тот принял шар за живое существо. Понесся со всей собачьей скоростью и лишь с трудом догнал стремительное соцветие. Кроме того, спинифексовые шары могут и по воде плавать. В этом случае прицветные листья выполняют роль паруса. Могут даже переплывать заливы. Когда прибьет к берегу, шар рассыпается.
Колючие злаки не привилегия Австралии. В высокогорьях Анд открытые ветрам склоны часто расчерчены длинными валами колючего злака—ациахне подушковидной. Там, где растет ациахне, влаги в обрез. Но растению удается утилизировать влагу из тумана, жадно впитывай ее своей колючей подушкой. Все кончается тем, что правильные круговины ациахне размыкаются Превращаются сначала в дуги, потом в ленты, вытянутые поперек дующего ветра. Наветренная сторона оказывается в более выгодном положении. Влажный ветер напитывает ее до предела. Позволяет быстрее расти. Подветренной стороне мало что достается. Постепенно она засыхает и отмирает.
Воздушный поток как бы перескакивает через препятствие и прикасается к земле на расстоянии полушага- Если там а это время имеется другая такая же подушка, ветер и ей отдает часть оставшейся влаги. Опять-таки наветренной стороне Подветренная и у этой подушки остается ни с чем Снабдив влагой вторую подушку, ветер мчит к третьей, и так далее.
Ленты ациахне стыкуются с соседними. Возникают длинные полосы-валы. Вал от вала на таком расстоянии, которое нужно ветру, чтобы создать завихрение и снова разогнаться. Они напоминают морские волны, бегущие ряд за рядом, одинаковые, как близнецы.
Из колючих злаков в Южной Америке есть еще ценхрус мелкоцветковый. 9 мая 1964 года совершенно неожиданно его обнаружили в Белоруссии под Витебском. В 40 километрах от города подстрелили кукушку, в теле которой нашли твердый предмет, обросший плотным слоем перьев. Кожа в этом месте разрослась твердой мозолью. Когда распутали сгусток перьев, под ним обнаружили репей — колючий плод ценхруса. В Белоруссии до сих лор никто о ценхрусе и понятия не имел. Выяснили, что кукушка прилетела из-под Харькова, где ценхрус появился в пятидесятых годах нашего века. Как попал в Харьков, пока не выяснили.
Внешне цеихрус ничем особенным не выделяется. Ростом около полуметра. В метелке десяток колосков, один от другого чуть поодаль, как редкие бусы. Каждый колосок одет чехлом-оберткой, а на ней шипы, колючие и цепкие. Стоит задеть колосок—он отламывается и цепляется к бегущему.
В Америке ценхрус — надоедливый спутник человека. Разошелся по дорогам от Атлантики до Тихого океана. Предпочитает железные дороги с их рыхлым грунтом насыпей и откосов. Там разрастается полчищами. Взобраться на железнодорожный откос — опасное предприятие и запоминается надолго.
Африка колючими злаками тоже не обижена. Темеда трехтычинковая, растущая в злаковниках Кении,— один из самых свирепых. Там, где темеда преобладает, местность кажется покрытой красным покрывалом. Особенно если смотреть откуда-нибудь с возвышенности в вечернее время. За это темеду зовут красным овсом. Человек со своими пожарами принял большое участие в распространении красного овса.
Эту роль с ним в Кении разделили зайцы, разносящие темедовы семена. До последних лет заячий транспорт для семян растений как-то недоучитывался. Классик семеноведения Г. Ридли за свою долгую жизнь смог найти лишь один случай, когда зайцы транспортировали семена. В Швеции они разносили по лесам семена таежной травки — линией северной, которая длинными гирляндами вьется по темным ельникам. Большой почитатель зайцев Д. Флукс прочесал в Новой Зеландии полторы тысячи зайцев (где только взял такую уйму?). Увы, шерсть их была свободна и чиста. А ведь в этой стране растений с цепкими плодами немало.
Зато в Кении Флуксу повезло. Вместе с другим биологом, А. Агню, они снова чесали зайцев, и каждый второй зверек нес семена. Некоторые по 20 штук сразу.
То и дело встречались семена темеды. Одни из них запутались в^ мехе. Другие вонзились в тонкую заячью кожу и пропороли ее насквозь, как ковыльные зерновки.
Несмотря на то, что была установлена надежная связь: красный овес — зайцы, исследователи невысоко оценили роль четвероногих в разносе темедовых семян. Что толку для злака, если его семена окажутся в заячьих кишках? Видимо, природа строила свой расчет не на зайцев, а на более толстокожих животных, скорее всего на антилоп.
Мы не знаем, кто разносит темедовы семена в Новой Гвинее. Но там этот злак тоже усердно разрастается на месте уничтоженных джунглей. Правда, другие виды: темеда гигантская и темеда Форскаля. Эти злаки достигают высоты человеческого роста. Их жесткие и острые листья останавливают многих, желающих пробиться сквозь густые заросли. Душный и жаркий воздух дополняет мучения путника.