Человека, впервые приехавшего на Байкал, ждет в горах примерно тот же сюрприз, что и П.Синджа на Килиманджаро. Вначале ничего особенного. Тайга как тайга. Кедр, пихта, ель. Черника, брусника. И густой покров мхов. Все эти растения сопровождают туриста и в горах, когда он шествует по тропе от станции Слю-дянки на хребет Хамардабан, нависший над Байкалом.
Пройдена высота в тысячу метров, потом тысячу двести, тысячу пятьсот. Неожиданно бархатная стена леса как бы распахивается, и между мохнатыми кедрами появляются метровой высоты кусты с глянцевыми вечнозелеными листьями, точно увеличенная в двадцать раз брусника. Такие же хрупкие, как восковые, цветки, только не розовые, а цвета морской пены.
Так начинается пояс ашкары—золотистого рододендрона, невесть каким образом оказавшегося в Сибири. Ближайшие родичи — рододендроны—в горах Кавказа, в Гималаях… Что ни шаг, то гуще рододендрон. Наконец последние кедры остались позади, а впереди, на фоне черного камня безлесных вершин-гольцов кипит желто-белый вал рододендрона. Хочется броситься в эту цветочную пену и брести между кустами, разгребая руками зеленые волны листьев. Однако выполнить это желание почти невозможно. Побеги кашкары корявы и подагрически скрючены. Они так причудливо переплетены, что сама всесильная математика не смогла бы установить никакой точной зависимости. Как ни поставь ногу, она оказывается в капкане.
Причину потрясающей корявости установить нетрудно. Кустарник растет медленно. Метровый куст—ровесник столетним кедрам или старше. Корявые побеги всегда говорят о нелегкой жизни. Жить приходится почти без почвы. Одним из первых, вслед за лишайниками, рододендрон осваивает каменистые россыпи. Единственно в чем здесь нет недостатка—в снеге. Зимой его скапливается столько, что рододендрона совсем не видно. Именно снежная шуба позволяет кашкаре пережить крепкую сибирскую зиму.
Иркутские цветоводы давно вывезли с Байкала этот тропического вида кустарник и не раз пытались посадить в городе. Высаживали на газонах, в скверах. Но в первую же зиму рододендрон вымерзал, хотя в городе гораздо теплее, чем в высокогорьях. Потом догадались: нужна снежная шуба. Однако создать ее в городе трудно.
Снег бережет кашкару и от пожаров. Тает дол го. Когда растает, на смену ему приходит мелкий дождичек-бус. В царстве кашкары он моросит неделями, а рядом, на Байкале, сияет солнце, в это время кедровники с каш карой очень похожи на вересковый лес Килиманджаро. Также выплывают из тумана увешанные бородами лишайников деревья. Те же злые и добрые рожи. То же засилье мхов.
Пройдена высота в тысячу метров, потом тысячу двести, тысячу пятьсот. Неожиданно бархатная стена леса как бы распахивается, и между мохнатыми кедрами появляются метровой высоты кусты с глянцевыми вечнозелеными листьями, точно увеличенная в двадцать раз брусника. Такие же хрупкие, как восковые, цветки, только не розовые, а цвета морской пены.
Так начинается пояс ашкары—золотистого рододендрона, невесть каким образом оказавшегося в Сибири. Ближайшие родичи — рододендроны—в горах Кавказа, в Гималаях… Что ни шаг, то гуще рододендрон. Наконец последние кедры остались позади, а впереди, на фоне черного камня безлесных вершин-гольцов кипит желто-белый вал рододендрона. Хочется броситься в эту цветочную пену и брести между кустами, разгребая руками зеленые волны листьев. Однако выполнить это желание почти невозможно. Побеги кашкары корявы и подагрически скрючены. Они так причудливо переплетены, что сама всесильная математика не смогла бы установить никакой точной зависимости. Как ни поставь ногу, она оказывается в капкане.
Причину потрясающей корявости установить нетрудно. Кустарник растет медленно. Метровый куст—ровесник столетним кедрам или старше. Корявые побеги всегда говорят о нелегкой жизни. Жить приходится почти без почвы. Одним из первых, вслед за лишайниками, рододендрон осваивает каменистые россыпи. Единственно в чем здесь нет недостатка—в снеге. Зимой его скапливается столько, что рододендрона совсем не видно. Именно снежная шуба позволяет кашкаре пережить крепкую сибирскую зиму.
Иркутские цветоводы давно вывезли с Байкала этот тропического вида кустарник и не раз пытались посадить в городе. Высаживали на газонах, в скверах. Но в первую же зиму рододендрон вымерзал, хотя в городе гораздо теплее, чем в высокогорьях. Потом догадались: нужна снежная шуба. Однако создать ее в городе трудно.
Снег бережет кашкару и от пожаров. Тает дол го. Когда растает, на смену ему приходит мелкий дождичек-бус. В царстве кашкары он моросит неделями, а рядом, на Байкале, сияет солнце, в это время кедровники с каш карой очень похожи на вересковый лес Килиманджаро. Также выплывают из тумана увешанные бородами лишайников деревья. Те же злые и добрые рожи. То же засилье мхов.