Остров Сокотра у восточного побережья Африки считается живой выставкой всевозможных редкостей и несуразностей. Огуречные деревья. Драконовы деревья. Их незаурядный вид находится в полном соответствии с хаосом окружающей обстановки. Крутые склоны. Нагромождение каменных глыб. Здесь же в горах сохранился и адениум—-самый неземной из сокотранских деревьев. Низкие, метр-полтора, стволы бесформенны и так толсты, что напоминают лоснящуюся от жира свиную тушу, воткнутую в землю вниз головой. Вверху свиноподобный ствол дает толстые короткие веточки. Они несут жидкую карликовую крону из жестких листьев. Адениум удивительно похож на уменьшенный вдесятеро баобаб. В Африке, где адениумы тоже растут, их зовут баобаб шакала.
Остров Сокотра у восточного побережья Африки считается живой выставкой всевозможных редкостей и несуразностей. Огуречные деревья. Драконовы деревья. Их незаурядный вид находится в полном соответствии с хаосом окружающей обстановки. Крутые склоны. Нагромождение каменных глыб. Здесь же в горах сохранился и адениум—-самый неземной из сокотранских деревьев. Низкие, метр-полтора, стволы бесформенны и так толсты, что напоминают лоснящуюся от жира свиную тушу, воткнутую в землю вниз головой. Вверху свиноподобный ствол дает толстые короткие веточки. Они несут жидкую карликовую крону из жестких листьев.
Адениум удивительно похож на уменьшенный вдесятеро баобаб. В Африке, где адениумы тоже растут, их зовут баобаб шакала. Когда опадают листья, их сменяют красные или розовые цветки, как у вьюнка. Неподалеку, в Адене, на юге Аравийского полуострова, растет другой, тоже красноцветный вид—адениум арабский, и сам полуостров арабы назвали по имени деревца. Ботаник А.Ильинский считал, что у него есть определенное сходство с гигантской перевернутой редькой. Другим кажется, ствол адениума больше похож на сахарную голову, а ветви — на олеандр, только листья чуть шире. Стоит поранить ствол, как из него начинает сочиться белый млечный сок, столь же обильный, как и ядовитый. Впрочем, млечный сок есть не только у адениумов. Все семейство кутровых им богато. Из некоторых видов даже каучук добывали. Самые красивые адениумы растут в Эфиопии и других местах Центральной Африки. Как и на Сокотре—по хаосу камней, где почти нет почвы.
Где уж тут образоваться нормальному дереву! В особенности подействовало столь скудное окружение на ближайшего родича адениумов—пахиподиума короткоствольного. Ствол превратился в деревянистый клубень, а веточки как бы сжались наподобие бородавок. Только цветки сохранили обычную конструкцию. Они крупные, яркие, чуть похожи на цветки душистого садового табака. Ядовитость и красота сочетаются не только у адениумов. У других представителей семейства кутровых та же особенность. Например, у олеандра. Иногда, несмотря на розовое половодье цветков, его начинают выкорчевывать даже с городских улиц — горожанам начинает казаться, что аромат вызывает головную боль. Насчет улиц судить не берусь, но в комнатах действительно голова болеть может.
Олеандр весь пропитан ядом. Рассказывают, как однажды из-за этого кустарника погиб отряд наполеоновских солдат. Возле Пиренейского полуострова. Они остановились на ночлег на берегу безымянной речушки и решили изжарить барана. В качестве вертела использовали первый попавшийся стволик кустарника, росшего возле воды. Ужин оказался последним в их жизни. Не зная ботаники, они выбрали стволик ядовитого олеандра. Профессор Н. Верзилин видел, как умирали мухи, садившиеся на олеандровые листья и цветки. Олеандр—кустарник средиземноморский. Розовые кущи его окантовывают реки на Ближнем Востоке, в Алжире, Испании, Италии. Библейские сказители писали о розах, растущих по берегам ручьев. Потом те же розы у них оказывались ивами. На самом деле нетрудно сообразить, что иво-розы—это олеандры. Ими обилен район Мертвого моря—основная арена библейских событий. Листья у олеандра хоть и вечнозеленые, но по форме напоминают ивовые. Цветки же устроены сложно и напоминают розы. Разобраться в строении цветка не так просто. Из пятилистной чашечки выходит воронковидный венчик, усаженный чешуйками. Тычинки несут перистые придатки да еще срастаются друг с другом. У других кутровых тоже цветки непростые. В особенности у строфантов—африканских и азиатских лиан. Лепестки строфантовых цветков повисают в виде шнурков.
Самый красивый из строфантов —мадагаскарский вид строфант бойвини. Болтающиеся лепестки его шире шнурков. Они оранжевые и, по свидетельству Э. Мениндже-ра, походят на только что завитые локоны. За что он и назвал этот вид деревом в бигуди. При всей своей красоте строфанты тоже крайне ядовиты. Млечный сок их издавна использовали как стрелыный яд. Но, пожалуй, самое ядовитое растение из семейств кутровых—тангин. На Мадагаскаре плоды его в старину решали судьбу подозреваемых в преступлении. Суд был короток. Откуси кусочек плода. Если выживешь—оправдан, если умрешь—значит, преступник, и поделом тебе. Распространение плодов и семян у кутровых поставлено хорошо. На побережьях Индийского океана до самой Новой Гвинеи встречается очень ядовитый кустарник одоллам из рода цербера. Толстые, мясистые ветви. Широкие, крупные листья. Одуряющие ароматные белые цветки в больших метелках на концах ветвей. Плоды огромные, с кулак величиной, темно-зеленые. Хорошо плавают, защищены от действия морской воды. Гораздо более тонко поставлено дело у виллугбей из Южной Азии. Один из видов этого рода —лиана. Плоды ее как очень крупные груши. Мягкие семена кто-то должен сбросить к основанию большого дерева, где много тени и нет мешающих жизни сорных трав. Туда, где сеянец лианы мог бы спокойно начать свои первые шаги в лесу. И имел бы рядом надежный ствол, по которому можно взобраться вверх. Выполняется это условие макаками. Обезьяна срывает зрелый плод и только примерится, чтобы откусить, как рядом оказывается компаньон. Он тоже хочет отведать плода.
В надежде отобрать угощение, хватает своего собрата за шиворот. Тот вырывается и на ходу лихорадочно глотает сочную мякоть. Семена выплевывает на землю под дерево. Английский ботаник Г, Ридли видел однажды целое сражение между макаками за обладание виллутбейевы-ми грушами. Макаки тузили друг друга в течение двух часов кряду. В азарте некоторые падали в реку. В пылу сражения не забывали и плоды пожирать. После потасовки вся земля была усеяна семенами. Ридли немало удивлялся, почему, хотя семена такие мягкие и съедобные, макаки их выплевывают? Для лианы такая особенность оказалась весьма полезной. Да в природе иначе и быть не могло. Иначе как бы продолжался виллугбейевый род? Так же точно природа рассчитала и с другим видом — виллугбейей сладкой. Это уже не лиана, а кустарник. Если бы и тут надеяться на обезьян, то дни кустарника были бы сочтены. Причина? Она проста. На низких кустах обезьяны не работают. Могут напасть дикие коты, собаки, схватит за бок тигр… Лучший вариант—не макаки, а птицы. Поскольку крупную грушу птицам не поднять, размеры плодов уменьшены примерно вдвое, до размеров дикой груши. Окраска их, наоборот, усилена. Они яркие, оранжевые, как спелые абрикосы. Очень сочные и сладкие. Наиболее яркие плоды в природе всегда рассчитаны на птиц. Самое известное и нужное растение из семейства кутровых—раувольфия змеиная. До 1952 года рауволь-фию знали лишь на родине—от Индии до острова Явы. Лечили ею от укусов змей, да и от лунатизма. После войны выяснили, что в корнях содержится алкалоид резерпин, снижающий кровяное давление и улучшающий обмен веществ. Теперь раувольфия — одно из модных растений мира.