Рубрика: Растения мира

Полная противоположность рододендронам арбутус — земляничник. Рододендроны в большинстве своем обитатели туманных гор. Цветки рододендронов ярки. Плоды невзрачны. Земляничник—житель засушливых побережий. Цветки его невзрачны. Зато плоды ярки и броски.
   Но в первую очередь обращает на себя внимание стволом и ветвями. Невысокий, корявый, ствол и ветви окрашены в яркий красный цвет. Кажется, будто с деревца только что содрана кора. На самом деле кора есть, только слой ее тонок, как бумага. Но даже он опадает в конце лета, в августе.
   Опадает, конечно, не вся кора, только ее отмерший красный слой, оставляя после себя тонкий слой живой пробковой ткани—феллодермы. Феллодерма зеленая и, как зеленый лист, может улавливать солнечные лучи и вести фотосинтез. Только в последние годы выяснили, для чего нужна эта мистификация: смена красного зеленым, а зеленого красным.
   Арбутус, хоть и вечнозеленый, но в засушливое время вынужден экономить влагу и сбрасывать часть листьев Но фотосинтез вести нужно. И роль листьев берет на себя зеленая феллодерма ствола. После опадания листьев фотосинтез у зеленого ствола увеличивается в несколько,раз. Когда нарастут новые листья, снова появится красный светофильтр, красный чехол на стволе, и зеленая ткань сократит свою деятельность. В это время красная кожица защитит нежный зеленый слой от ожога солнечными лучами.
   Если прислушаться в жаркий летний день, можно уловить шелестящий звук—опадают красные пластинки кожицы со ствола и ветвей. Они легко кружатся, порхают и ложатся на землю, устилая ее красной скатертью, точно высыпали под деревом мешок луковой шелухи.

Человека, впервые приехавшего на Байкал, ждет в горах примерно тот же сюрприз, что и П.Синджа на Килиманджаро. Вначале ничего особенного. Тайга как тайга. Кедр, пихта, ель. Черника, брусника. И густой покров мхов. Все эти растения сопровождают туриста и в горах, когда он шествует по тропе от станции Слю-дянки на хребет Хамардабан, нависший над Байкалом.
   Пройдена высота в тысячу метров, потом тысячу двести, тысячу пятьсот. Неожиданно бархатная стена леса как бы распахивается, и между мохнатыми кедрами появляются метровой высоты кусты с глянцевыми вечнозелеными листьями, точно увеличенная в двадцать раз брусника. Такие же хрупкие, как восковые, цветки, только не розовые, а цвета морской пены.
   Так начинается пояс кашкары—золотистого рододендрона, невесть каким образом оказавшегося в Сибири. Ближайшие родичи — рододендроны—в горах Кавказа, в Гималаях… Что ни шаг, то гуще рододендрон. Наконец последние кедры остались позади, а впереди, на фоне черного камня безлесных вершин-гольцов кипит желто-белый вал рододендрона. Хочется броситься в эту цветочную пену и брести между кустами, разгребая руками зеленые волны листьев. Однако выполнить это желание почти невозможно. Побеги кашкары корявы и подагрически скрючены. Они так причудливо переплетены, что сама всесильная математика не смогла бы установить никакой точной зависимости. Как ни поставь ногу, она оказывается в капкане.
   Причину потрясающей корявости установить нетрудно. Кустарник растет медленно. Метровый куст—ровесник столетним кедрам или старше. Корявые побеги всегда говорят о нелегкой жизни. Жить приходится почти без почвы. Одним из первых, вслед за лишайниками, рододендрон осваивает каменистые россыпи. Единственно в чем здесь нет недостатка—в снеге. Зимой его скапливается столько, что рододендрона совсем не видно. Именно снежная шуба позволяет кашкаре пережить крепкую сибирскую зиму.
   Иркутские цветоводы давно вывезли с Байкала этот тропического вида кустарник и не раз пытались посадить в городе. Высаживали на газонах, в скверах. Но в первую же зиму рододендрон вымерзал, хотя в городе гораздо теплее, чем в высокогорьях. Потом догадались: нужна снежная шуба. Однако создать ее в городе трудно.
   Снег бережет кашкару и от пожаров. Тает дол го. Когда растает, на смену ему приходит мелкий дождичек-бус. В царстве кашкары он моросит неделями, а рядом, на Байкале, сияет солнце, в это время кедровники с каш карой очень похожи на вересковый лес Килиманджаро. Также выплывают из тумана увешанные бородами лишайников деревья. Те же злые и добрые рожи. То же засилье мхов.

Верещатники для Европы—явление обычное. Унылые пустоши по сырым пескам с кустарниками и папоротником-орляком. Во второй половине лета верещатни-ки неожиданно превращаются в сиреневые моря. Зацветает вереск—владыка и строитель пустошей, маленький ползучий кустарничек с вечнозелеными супротивными листьями. Мелкие сиреневые цветки кистями свешиваются с концов веточек. В них копится темный, чуть горьковатый нектар.
   На Британских островах, да и вообще по всей Северной Европе верещатники существуют так давно, что деды и прадеды не помнят, было ли на их месте что-либо иное, скажем, леса. Нашлись сомневающиеся. Им возражали: штормовые ветры с моря не дадут расти лесам. В особенности хвойным.
   Приводили в пример опыт Ирландии. Там возле города Раундстона однажды посадили лес на осушенном болоте. О ветрах не подумали, а они так согнули и перекрутили деревья, что трудно было узнать.
   И все же решили проверить: вдруг лес все-таки рос? Пробурили торфяник под вереском. Вынули с глубины образцы породы. Извлекли из них пыльцу и споры растений, скопившиеся в доисторические времена. Вместе с пыльцой вереска и спорами папоротника-орляка нашли пыльцу деревьев: сосны, березы, липы…
   Убедились: леса на месте пустошей росли. Разные леса—сосновые с вереском и смешанные с березой, липой, вязом и ольхой.
   Еще в эпоху неолита леса стали вырубать. В средние века по вырубкам пасли овец. Потом развели кроликов… В общем, лес так и не смог восстановиться. Может быть, и ветер сыграл какую-то роль, но не главную. Вереск выдержал все напасти и сохранился, уцелел. Вместе со своим спутником папоротником-орляком. Да еще бобовым кустарником дроком.

Додгое время считали, что голубика—ягода хотя и внусная, но вредная. Когда ее собирают, то иногда болит голова. Приписывали это каким-то летучим выделениям голубики. На самом деле голубика ни при чем, и назвали ее «пьяникой» совершенно напрасно. Летучие выделения есть, но в этом виноват болотный багульник. Он растет здесь же, по соседству. Резкий запах багульника пропитывает лес, в особенности там, где он чем-то нарушен.
   Багульник—это джинн, которого человек выпустил из кувшина. В девственных лесах багульник малозаметен. Кусты его редки. Ветви стелются по мху. поднимаясь концами кверху. Зимой снег прижимает их к земле. Ветви обрастают мхом, дают корни, продолжают вытягиваться дальше, и снова концы их загибаются вверх. Старые части побегое постепенно отмирают. Куст движется по лесу, как трактор, постепенно удаляясь от того места, где был раньше.
   С приходом человека леса стали гореть чаще. Багульник в лесу как порох. Егс\\листья, начиненные эфирными маслами, вспыхивают мгновенно. Горят жарко, с треском и свистом. Лес пылает.

Клюкву заменить нечем. Когда больной мечется в жару, освежит только клюква. Клюквенный кисель — король киселей. О синтетической клюкве пока не говорят. И даже не мечтают. Много еще природной. Пока…
    Растение клюква изящное. Тонюсенькие ниточки побегов ползут, стелются по сфагновым подушкам, по торфяным кочкам. На них узкие острые листочки с завернутыми краями. Сверху блестяще зеленые, снизу серые. Зимуют. Бордовые ягоды тоже зимуют. Если никто не съест и не соберет, пролежат и лето. Консервирует их бензойная кислота, та, что и в бруснике. Бывает, что лежат ягоды на кочках, а рядом алеют звездочки новых цветков.
   Первый вопрос: кто на болотах ест клюкву? Кто разносит семена? Судя по яркой окраске, расчет на птиц. Уточним: в первую очередь на глухарей. В Дарвинском заповеднике под Ярославлем, где птичью жизнь знают до тонкости и где глухарей держат в неволе, пытались приучить их есть зерно.
   На воле птицы зерно едят редко. К зерну глухари не привыкли. Когда предлагали, ели неохотно, И только в один сезон года—осенью. Почему именно осенью? В это время поспевает клюква. Попробовали давать клюкву глухарям в течение года. И произошло чудо: зерно птицы стали есть регулярно. Значит, в природе клюкву тоже едят. И семена разносят.

Европейские скотоводы испокон веку пасли скот в горах. Они вырубали леса и рассчитывали, что место леса займет сочный луг. В лесах возле горных вершин росла черника. Когда деревья вырубали, черника разрасталась, и вместо луга получался черничник. В Карпатах третья часть безлесных гор—полонии занята черничниками. В горах Болгарии тоже много черничников. Даже в Великобритании черника отвоевывает себе прочные позиции в горах.
    Велик ли кустарничек черники? Ростом чуть выше брусники, едва до колена достанет. Листочки мелкие, яйцевидные. На веточках сидят как пришитые. На зиму опадают. Только у молодой черники остаются зимовать. Молодая черника—вечнозеленая. Старая—листопадная. Ягоды черные, с сизым отливом.
    Мала черника, но за землю держится крепко. Подобно бруснике, в лесном войлоке у нее длинные корневища С их помощью быстро перебирается на новые территории. Конечно, быстрота относительная Десять сантиметров в год. На корневищах вырастают новые кусты и дают новые побеги.
   Скотоводы, естественно, не могли смириться с агрессивностью кустарничка и повели с ним борьбу. Пробовали выжигать. Скашивали. Чего только не предпринимали. Скот, конечно, пасли. А черника живет!

В старое время в Сибири существовал брусничный промысел. Когда хотели иметь больше ягод, чтобы не собирать их по штучке, а грести совками, пускали лесной пожар, брусничник сгорал, но от корневищ шли молодые побеги, и через несколько лет с бывшей гари ягоды несли ведрами. Когда урожай падал, пускали новый пожар, и брусничник омолаживался. В конце прошлого века некто М. Патканов описал этот способ омолаживания брусники. И с тех пор стали считать, что для брусники пожар полезен. Все сборщики в этом убеждены. На самом деле все обстоит как раз наоборот.
   Патканов действительно писал, что брусника омолаживается и лучше плодоносит после пожара. Но эаметьте: прожигание леса при брусничном промысле повторяли лет через семь. Значит, через семь лет брусника переставала плодоносить, и надо было подстегивать ее снова. Но в первый год после пожара брусника тоже не плодоносит. Болеет. Отрастает. Обилие ягод появляется только на третий год. А на шестой ягод остается так мало, что на седьмой снова пускают пал. Значит, выигрыш от огня совсем невелик. Какие-то два урожайных года. Следовательно, огонь, как удар кнута, мера временная. Брусника не омолаживается. Она, как всякое раненое растение, отвечает усиленным плодоношением, как бы чувствуя приближение гибели.

   Возглавляет порядок верескоцветных семейство вересковых: 80 родов, 2500 видов. Деревья среди вересковых редки и невысоки. Все больше кустарники и кустарнички. Трав нет. Листопадных растении мало. Большинство вечнозеленые. Несмотря на свою вечно-зеленость, далеко заходят на север, даже в тундру, за Полярный круг. И вообще, это жители умеренного климата. В тропиках если и появляются, то только в горах, где опять-таки климат умеренный.